Дети Ржавчины - Страница 119

119

— Ничего. Разреши пригласить тебя на прогулку по острову.

Я недоверчиво посмотрел на нее. Женщина ответила бесстрастным взглядом. Мне на мгновение показалось, что я общаюсь с Директором.

— Это зачем? — спросил я.

— Тебе не нравится бывать на природе?

— Нравится. Ну ладно, как вам угодно. Хотелось бы только одеться...

Мы поднялись и пошли к свитому из прутьев шалашу, откуда Женщина извлекла для меня одежду — такую же мешковатую и тяжелую. Я натянул все на себя и перепоясался поясом с оружием. Настроение сразу поднялось, тем более что и лечение удалось на славу — я чувствовал лишь слабые отголоски прежней боли.

Мы с дамой не спеша прошлись под деревьями и, очутившись на пустынном берегу, степенно двинулись вдоль линии прибоя. «Не хватает только, чтоб она взяла меня под руку», — подумал я. Вечернее солнце висело над горизонтом, рисуя на песке резкие контрастные тени.

— Чем мы продолжим беседу? — поинтересовалась Женщина.

— Мы ее и не начинали. Я понял только, что вы собираетесь уничтожить людей, а меня почему-то решили вытащить. И еще я спрашивал насчет аэроидов...

— Ты не поймешь, если я не объясню основ, — покачала головой Женщина. И замолчала.

Я подумал, что ей, наверное, неинтересно со мной разговаривать. Как с малым ребенком. Надо чаще задавать вопросы, подстегивая беседу.

— Я с удовольствием послушаю и основы.

— Дело в том, что все явления мира делятся на ступени и уровни сложности. Например, понятие жизни делится на простейшую волновую, клеточную, мульти-клеточную и так далее — всего нам известно около двухсот эволюции. Так же можно выделить и ступени разумной жизни. Ты находишься на более низкой ступени, чем мы.

— Благодарю вас.

— Не так давно, — невозмутимо продолжала Женщина, — эта планета стала плацдармом для столкновения двух цивилизаций довольно высокого уровня. Примерно такого же порядка, как и мы, но совершенно иной формы.

— Столкновения? — переспросил я. — Это была война?

— Почему война? Не нужно упрощать явления высшего порядка. Твои примитивные сравнения все равно не дадут полной ясности. Посуди сам: если два человека разжигают возле муравейника костер и на муравьев летят искры — это война?

— Вы неплохо знаете земную флору, — заметил я.

— Я хорошо знаю все подведомственные территории, — ответила Женщина.

— Верю. Но что насчет аэроидов?

— Они просто последствия взаимодействия двух цивилизаций. По своей сути аэроиды — одна из форм искусственной самоизменяемой жизни. После окончания контакта они были не очень тщательно ликвидированы, и их жизнь продолжилась по всем законам прогрессивной эволюции.

— Не очень тщательно ликвидированы... — повторил я. — Выходит, катастрофа на планете — это и есть «не очень тщательная» ликвидация последствий?

— Не уверена, что это стоит считать катастрофой...

— Ничего себе! — проговорил я, чувствуя холодок на спине. — Стерли целый мир, словно пол после праздника подмели. И это вы называете высшим порядком?

— Никто не имел умысла кого-то уничтожать. Не думаю, что они вообще заметили, что на планете существует организованная жизнь.

— Как же можно не заметить жизни? — вскричал я.

— А разве люди замечают муравьев, когда прокладывают магистрали?

— Ах, муравьев?.. Еще раз спасибо.

— Итак, планета была очищена. Мы взялись готовить ее к повторному заселению, но не знали, что часть следов не уничтожена. Поэтому на одном из континентов и сохранилась местная разумная жизнь...

— Постойте и простите, что я опять ничего не понимаю. Как вы начали готовить планету к заселению? И какая связь между всем этим?

— Прежде всего мы восстановили низшие формы жизни — микроорганизмы, растения, животных...

— И создал Бог землю. И увидел он, что это хорошо... — кивнул я. — И что было потом?

— Потом мы запустили оборудование, вычищающее остатки высших форм жизни.

— Людей?

— Да, конечно, — последовал совершенно равнодушный ответ.

— Но зачем?!!

— Тебе ведь уже говорили про установленный распорядок. Социум должен развиваться естественно, без \ некорректного влияния каких-то иных культур.

— Вы так говорите, словно разводите медицинскую плесень в пробирке, — проговорил я. Однако развивать эту мысль не стал — меня и так уже сравнивали с муравьем. — И что это было за оборудование?

— То, что вы называете Холодными башнями.

— Но они уничтожают аэроиды, а вовсе не людей.

— Совершенно верно. Высшей формой на планете оказались аэроиды. Поэтому люди на одном из континентов выжили.

— Эти летающие чудища — выше людей?!

— Да, это так. Но их сложность совсем иного порядка, чем, скажем, отличие людей от бактерий. Аэроиды превосходят вас на молекулярном и волновом уровне. Этого было достаточно, чтобы оборудование переключилось на аэроиды.

— Это просто не укладывается в голове, — пробормотал я. — Мы противостоим высшей форме жизни, и она гибнет от наших примитивных ракет. Невероятно. -

— Чем сложнее жизнь, тем больше она боится грубой силы.

«Ну и дела, — думал я, — Оказывается, аэроиды — не враги наши, а спасители, поскольку, что называется, принимают огонь на себя. Мы молиться на них должны. А Холодные башни — они не для защиты нашей поставлены, а для уничтожения людей. Весь мир встает с ног на голову».

Мы вышли на широкий песчаный берег. Я остановился — меня окружало множество различных предметов, разложенных на песке. Я увидел и изделия местных ремесленников, и оружие, и множество старых вещей, в том числе иглострелы. Здесь же стояли два наших истребителя. На вид — совершенно целые.

119