Дети Ржавчины - Страница 113

113

Через несколько мгновений все кончилось. Я прислушался к шуму двигателей — пока все было нормально. Подорожник вылез из-под своего кресла и с ужасом уставился на меня. У него на скуле наливался здоровенный синяк.

— Ну ты даешь... — только и смог сказать я.

Когда пыль немного осела, мы убедились, что внизу образовался кратер размером с небольшой стадион. Надежда ничего не говорила мне про мощность вооружения, и я не знал, что метать бомбы нужно с большей высоты. Оставалось только радоваться, что наука обошлась нам относительно дешево.

Повторять эксперимент мы не стали, чтобы не переводить боезапас. Учиться стрелять будут другие люди, а наше дело — вести машины к цели. Мы в этот раз налетали еще немало километров, пока оба не привыкли к неторопливому и задумчивому стилю полета нашего бомбардировщика.

Вернувшись на базу, я целиком отдался подготовке экспедиции. Нужно было собрать инструменты для строительства, сделать запасы одежды и оружия, законсервировать мясо в бочках с медом, подобрать людей. Я объявил, что мы сразу сделаем на Новой земле небольшой постоянный лагерь. Люди восприняли это сдержанно — никто не возрадовался, но и не испугался.

Друг Лошадей по-прежнему лежал в постели большую часть времени, однако с каждым днем становился все разговорчивее.

Охрана крестьянских огородов проходила как-то сама по себе, без моего участия и принуждения. Ежедневно Подорожник проводил для пилотов что-то вроде утренней линейки, где устраивал им «разбор полетов». Его боялись и слушались. Оставшись без Надежды, он преобразился, стал злым и угрюмым, перестал прощать другим ошибки и промахи. Мне казалось, ему нравится наказывать людей, когда кто-то нарушил дисциплину или сплоховал в чем-то.

Отлет состоялся строго в назначенный день. Накануне мы загрузили в бомбовозы припасы, на ночь я выставил возле них охрану. Хотя отряда карателей больше не существовало, это не гарантировало полной безопасности. Кроме того, я приказал охранникам время от времени поднимать один истребитель в воздух и наблюдать за горизонтом. Если небо начнет полыхать красными отблесками, экспедицию придется отложить, пока Прорва не успокоится.

Я волновался перед отлетом. С Надеждой все казалось простым и понятным, но теперь я остался один на один с техникой, которую толком не знал. Все, что мы умели, это летать, стрелять и менять баки с топливом.

Утром вдруг закапал легкий дождик. Пошел — и почти сразу прекратился, словно был каким-то предзнаменованием. Возле бомбовозов собралась почти вся деревня. Я организовал в дорогу около пятидесяти человек, все прочие были провожающими.

Пятеро будут вести истребители и следить за обстановкой вокруг. Двое — я и Подорожник — управлять бомбовозами, еще двое сидеть за прицелами. Остальные — в трюмах, они простые колонизаторы.

— Приедешь? — спрашивала высокая молодая женщина у хмурого крестьянина-"чкаловца", перевязывающего веревками мешок со своей кладью. Они стояли недалеко от меня, и мне был хорошо слышен разговор.

— Приеду, — отвечал крестьянин. — Может, тебя туда заберу. Поглядеть надо, что там. Может, лучше, а может, нет. Приеду, расскажу. За детишками гляди...

Я посмотрел по сторонам и увидел Подорожника. И вдруг понял, что только мы вдвоем вот так, молча и неподвижно, стоим в этой говорящей, волнующейся, обеспокоенной людской массе. Только нас двоих никто не провожает, и нам не с кем перекинуться парой слов перед дорогой.

— По машинам! — крикнул я.

Люди молча и деловито начали забираться в люки пузатых бомбовозов. Женщины не уходили до последнего момента, пока не завыли двигатели. Семь машин — две основных и пять сопровождающих — поднялись в воздух, перестроились из произвольного в походный порядок. Один истребитель далеко впереди, четыре сзади квадратом. В этой «коробочке» — два бомбардировщика. Построение и следование в заданном порядке мы отрабатывали два дня.

В напарники я взял пилота по имени Догнавший Ветер, того самого, что подобрал нас после трагедии в горах. Он сразу начал развлекаться — ухватил прицел и стал разглядывать через него окрестности, сделав максимальное увеличение. Я потому и выбрал в напарники этого беспечного юнца, чтобы, глядя на него, самому быть бодрее.

Мы медленно шли на небольшой высоте. Несколько раз пересекали охраняемые поля, где крестьяне сразу бросали работу и задирали головы, провожая нас удивленными взглядами. Истребители охраны поднимались в воздух и некоторое время летели рядом, демонстрируя добрые пожелания в дорогу.

— Интересно, мы будем пролетать Город тысячи башен? — произнес Догнавший Ветер.

— Не знаю, а зачем тебе?

— Посмотреть охота. Столько про него слышал, но ни разу не видел.

— И я не. видел. Когда вернемся, возьми себе выходной и слетай, посмотри. Потом мне расскажешь...

Вскоре нам попался первый аэроид, похожий формой на цыпленка табака. Два истребителя сошли с курса и играючи разбили его в пух и прах. После этого аэроиды стали встречаться чаще, и порой нам приходилось менять направление, чтобы не ввязаться в крупное побоище.

Их появление означало, что мы уже подошли к границам континента. И действительно, вскоре на горизонте появились зазубренные вершины пограничных гор. Догнавший Ветер долго смотрел на них через прицел, затем спросил тихо:

— За ними Пылающая прорва, да?

— Точно, — ответил я.

Он сразу как-то подобрался, изменился в лице, готовясь к встрече с тем, чего боялся, наверное, всю жизнь.

— Не надо так переживать, — сказал я. — Я там уже был и, как видишь, вернулся.

113