Дети Ржавчины - Страница 43

Перед сном я много думал о предстоящей дороге. Мне столько разного о ней наговорили, что я ожидал увидеть что-то из ряда вон выходящее. Казалось, за пределами города начинается особая зона, мир, в котором нормальный человек долго существовать не может.

Но я увидел обычную пыльную колею, обросшую редким кустарником и петлявшую между валунами. Время шло, колеса катились, а ничего не происходило. Изредка попадались одинокие пустынные огороды, где на неровных грядках среди могучих сорняков торчали какие-то чахлые, не знающие человеческой заботы растения. Никто здесь не ухаживал за посадками, поэтому иногда трудно было отличить — где огород, а где просто дикая заросшая поляна.

Впрочем, я понимал, что почти везде был огород. Не так много земли имели здесь люди, чтобы позволять ей пустовать и кормить бесполезную лебеду и полынь. Везде, где могло что-то расти, бросались в землю клубни, семена, луковицы.

Вдоль дороги почти не было деревьев. Я знал, что яблоневые сады расположены по другую сторону заставы, там, откуда начинается степь. Мы же двигались по каменистому краю предгорья.

— Расслабься, — посоветовал Подорожник. — Ты как староста на куче картошки.

Он, наверно, был прав. Я сидел на повозке, распрямив спину и вглядываясь в каждый камень. Вчерашние разговоры подействовали — я теперь везде искал угрозу.

— Как только расслабишься — тут и начнутся неприятности, — ответил я, чтобы оправдаться.

— А если не расслабишься — не начнутся?

— Я буду к ним готов.

— Вряд ли. Когда станем проезжать деревни, тогда и надо смотреть. А тут ты своими грозными взглядами только ящериц распугаешь.

Я постарался посмотреть на мир другими глазами, как советовал погонщик. Мир выглядел еще более угрюмым и диким. Позади скрипела вторая тележка, под командованием Медвежатника и Свистуна. Впрочем, Свистун спал. Медвежатник зевал. Они везли десяток мешков с какой-то едой на продажу. Груз нашего экипажа составляли только продуктовые запасы и сверток, который Подорожник положил в свою дорожную сумку.

— Поспи, — посоветовал погонщик.

— Не хочется. Лучше ты.

— А кто лошадь поведет? Ты дорогу-то знаешь? На этом очередной пустой разговор прекратился. Мы долго молчали, но я не тяготился этим. С моим попутчиком можно было просто молчать. Я начал разглядывать далекие вершины гор. Хотелось когда-нибудь забраться на них и оглядеть эту несчастную землю с большой высоты. Может, удастся увидеть ее границы. Может, чуточку дальше.

— Помнишь, ты говорил мне про чужаков? — спросил я.

— Вроде что-то говорил.

— Откуда они к вам приходят?

— В каком смысле?

— Ну, откуда они берутся. Где живут чужаки?

— Никогда не задумывался.

— Очень странно. А вдруг там, откуда они пришли, жизнь лучше, чем здесь?

— Ха!, Видел бы ты этих чужаков, не говорил бы такое.

— Неужели совсем не интересно?

— Да нет... Живут где-то. Нам туда не надо. Кому надо — тот пусть интересуется.

— А что, есть такие?

— Всякие есть. Некоторые пытались уйти через дальние горы.

— И что же?

— А ничего, — погонщик усмехнулся. — Там теперь столько мертвецов, что, говорят, в хорошую погоду видно, как на склонах белеют их кости. Многие хотели уйти от Пылающей прорвы, а как от нее уйдешь, если она везде?

— Куда они пытались уйти? В какую сторону?

— В любую. Куда бы ни шел, остановишься перед горами. Если хватит смелости на них карабкаться — попадешь в Прорву. Она тебя и прикончит.

— Ну а что там дальше? Что после Прорвы?

— Ничего там нет, — удивленно ответил Подорожник. — Прорва — она и есть Прорва.

— То есть ты хочешь сказать, что ваша страна со всех сторон окружена Прорвой?

— Так и есть. В ней и рождаются посланники, которые убивают людей и животных.

«Двухмерная модель мира, — подумал я. — Это мы уже проходили».

— Ну а старые вещи, — сказал я вслух, — откуда они берутся? Не чужаки ли приносят их с собой?

— Ерунда, — скривился Подорожник. — Старые вещи упали с колесницы, которая в старые времена появилась в небе, пронеслась над землей и канула в Прорву. С тех пор люди их находят. Вот так.

И в этой легенде мне послышалось нечто знакомое.

— Неужели ты сам в это веришь? Погонщик посмотрел на меня с сомнением. Словно раздумывал, доверять ли мне свои сокровенные мысли.

— Ну, говори!

— Сказать честно, я думаю по-другому. Да и не только я. Старые вещи поднимаются на поверхность из подземных городов. Там когда-то жили люди, которые их изготовили. Или даже сейчас живут.

— И почему ты так думаешь. Подорожник? — спросил я, стараясь не показывать излишней заинтересованности.

— Если бы вещи упали с колесницы, их давно бы уже все собрали. А на самом деле они не переводятся. Люди находят все новые и новые. И главное, находят их в земле. Даже из-под земли достают. Мы сейчас едем на одну из горных застав, так там целый холм перекопан, как муравейник. Люди все ищут и ищут. И находят.

Я был тронут тем, с какой наивностью этот сильный и по-своему мудрый человек объясняет устройство мира. Версия с колесницей, конечно, не выдерживала никакой критики. Но дыма без огня не бывает. Если в народе говорят про небесную колесницу, значит, действительно что-то здесь когда-то пролетало. Впрочем, разговор про подземные города я тоже не мог воспринимать всерьез. Я мог только тщательно проанализировать этот фольклор и вычленить из него крупицы подлинной истории. Устное творчество всегда хранит в себе часть истории.

— Скажи, Подорожник, — спросил я, — кем был твой отец?

— Отца не помню. Его убила Прорва еще до моего рождения. Мать говорила, он был погонщиком, как я.