Дети Ржавчины - Страница 42

В другой раз я ни с того ни с сего бросился помогать двум женщинам, переносившим в свинарник тяжелые бадьи с помоями, после чего некоторые стали поглядывать на меня как на полоумного.

Дело было, видимо, в том, что я, осчастливленный переменами, чувствовал невольную вину перед миром и людьми, остававшимися в прежнем печальном положении. Потом мне хватило ума понять, что этот мир ни капли не нуждается в моем сочувствии и извинениях.

В какой-то момент я перестал ощущать себя добрым волшебником, который ходит тут и там и от нечего делать дарит людям знаки внимания. Я остановился — пришло отрезвление. С чего, собственно, я взял, что перемены приведут к лучшему? С какой стати я уверен в своей неуязвимости? Ведь до сих пор ни один человек не позавидовал мне — погонщику.

И с этой минуты моя радость поутихла. В душе поселилось нормальное рабочее настроение.

Вечер накануне отъезда я провел в комнате Подорожника. На столе было полно еды и несколько кувшинов со спиртным. На кровати старшего погонщика расположились две не очень свежие девицы, которые ничего не говорили, а только смеялись невпопад. Их лица были мне знакомы, я даже знал, что одну зовут Потерявшая Ребенка. Хозяин не обращал на них ровно никакого внимания, меня же в этот вечер они раздражали, и я старался пореже смотреть в их сторону.

— Боишься? — насмешливо поинтересовался Подорожник, в очередной раз наполняя кружки.

— Нет, — не раздумывая, ответил я.

— Врешь, — так же быстро сказал погонщик. — Скажи правду. Кого ты стесняешься, этих? — он кивнул в сторону своих подружек. — Хочешь, я их выгоню? — Хочу. Но вообще я сказал правду. Я пока не знаю, чего должен бояться.

— Скоро узнаешь. Как окажешься на пустой дороге да увидишь над головой посланника — все узнаешь. И когда ножи полетят из кустов — тоже узнаешь.

— И что мне делать, если увижу посланника?

— Крикни погромче — и напугай его! — ответил погонщик и расхохотался. Через секунду он стал серьезным. — Ничего не надо делать. Ехать спокойно надо и думать о своем. Ведь это судьба. Он может убить, а может и мимо пролететь.

— Что же случается чаще?

— Чаще? Бандитский нож чаще, ясно? Кстати, что это за штука у тебя?

Он показал на мой пояс, где с сего дня висел новый нож. Я нашел неподалеку мастерового, который за недоеденную миску жареной рыбы сделал клинок из древней металлической пластины, подобранной мной на расчистке завалов. Вещь вышла довольно уродливой, но практичной. А главное, был сохранен узор, который я любил иногда рассматривать. Подорожник покрутил нож в руках.

— Хм... Старые вещи, говорят, приносят удачу. Но только какой прок от этой игрушки?

— Прок вот какой, — спокойно сказал я, забирая нож. И затем коротким движением бросил его в стену. Лезвие вошло в доску на пару сантиметров.

— Ты хотел меня этим удивить, Безымянный? — лениво проговорил погонщик. — Но я и так знал, что ты стоишь дороже, чем многие думают. А ну!..

Он с неожиданной прытью вскочил и, молниеносно выхватив тесак, прыгнул на меня. Девицы пискнули. Так получилось, что я опоздал на долю секунды, мое оружие осталось за поясом. Поэтому пришлось воспользоваться табуреткой, в которой и застрял тесак погонщика.

— Я же говорил, — изрек он, садясь на место и убирая оружие. — Ты не тот, за кого себя выдаешь.

— Я ни за кого себя не выдаю.

— Я тебе не верю, — ответил он, погрозив мне пальцем.

Он очень много пил. Ему хотелось сейчас порассуждать, поучить меня уму-разуму, поэтому я даже не стал приставать с расспросами, куда мы завтра отправляемся и на какой срок. Это можно выяснить и утром.

Дверь открылась, на пороге показались двое. Одного я знал — это был Медвежья Лапа, погонщик, с которым мы ездили разбирать руины. Второй пришелец казался незнакомым, хотя, возможно, я когда-то мельком видел его. И одеждой, и телосложением он смахивал на Медвежью Лапу. Волосы на его голове и лице торчали клоками, а на щеках росли три большие родинки. Он был похож на театрального лешего.

— Где пропадали? — поинтересовался Подорожник.

— Собирались, — ответил «леший».

— Все готово — и вещи, и лошади, — добавил Медвежья Лапа, искоса поглядывая на меня. — Можем хоть сейчас отправляться.

— Достаньте из-под кровати кружки и присоединяйтесь.

Гости прошли на середину комнаты и огляделись, не зная, куда присесть.

— Пошли вон отсюда, — скомандовал Подорожник девицам, занявшим его кровать. — Далеко не уходите, может, еще позову.

Все расселись, забулькало вино.

— Выпей с нами, Безымянный, — пригласил старший погонщик. — Завтра мы вчетвером уезжаем отсюда. Вот этого зовут Утопивший Лошадь, но мы кличем его Свистун. А это — Медвежатник, Медвежья Лапа.

Мы выпили. Затем завязался разговор, из которого я очень быстро выключился. Погонщики вспоминали какие-то свои байки, переговаривались малопонятными фразами, посмеивались над странными шутками. В этой комнате я вдруг остался один.

И тогда меня пронзило тревожное чувство. Я четко осознал, что завтра отбываю навстречу неизвестности, а здесь не остается никого, кто бы меня искренне ждал. Во всем этом мире нет человека, которого бы волновала моя судьба. И если сбудется пророчество Подорожника и я лягу где-нибудь на обочине с разбойничьим ножом в спине, не останется ничего, кроме праха. Ни воспоминаний, ни слов, ни дел. Этот мир прекрасно обходился без меня и будет обходиться дальше.

И тогда я снова ощутил настоящую, неудержимую, горькую тягу в тот край, где меня действительно ждали.

Дети Ржавчины - Страница 42

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ДОРОГА